История создания

Всемирная торговая организация (ВТО) не входит в ООН и, соответ­ственно, законы ВТО стоят для ТНК и стран-членов ВТО выше законов ООН (экологических, трудовых прав МОТ ООН и т.д.). Почему же ВТО не является частью ООН?

В 1948 году ООН приняла Устав ITO (International Trade Organization, Международная торговая организа­ция), который учитывал соглаше­ния по обеспечению занятостью, законы против монополий концер­нов, а также меры по защите вну­тренних рынков. Однако Конгресс США отклонил ITO, ссылаясь на недостаточную защиту инвестиций американских банков и концернов. И в том же 1948 году была создана другая организация и принято дру­гое соглашение — GATT (General agreement on tariffs and trade, Гене­ральное соглашение по тарифам и торговле, ГАТТ). Созданная как вре­менная организация, ГАТТ просуще­ствовала с 1948 по 1995 год, пока не была преобразована в ВТО. В ВТО входят следующие Соглашения:

Теория «свободной торговли» как идеология

Аксиома 1. Либерализация торговли была рычагом развития промышленности для ставших сегодня развитыми стран и для послевоенного развития в новых индустриальных странах.

Развить свою экономику и про­мышленность можно, только «открыв себя» мировому рынку, заявляют ВТО, Международный ва­лютный фонд (МВФ) и Всемирный банк (ВБ).

«Все успешные страны осно­вывали свою стратегию роста на традиционном рецепте реформ ма­кроэкономической стабилизации, либерализации торговли и использовании рыночных механизмов», — утверждают они. «Быстрый и постоянный рост был только в стра­нах, которые прогрессивно либера­лизовали защиту от импорта». «В Чили, Сингапуре, Гонконге и Тай­ване были использованы принципы свободного рынка».

У идеологии, которую исполь­зуют ВТО, ВБ и МВФ, нет научной основы. Корейский экономист Чхан Ха Джун опубликовал в 2003 году книгу «Kicking Away the Ladder. Development strategy in historical perspective», где исследует этот вопрос и приходит к выводу, что богатые страны в тот период, когда их экономика только развивалась, сами использовали меры протекци­онизма — например, Великобрита­ния и США. Новые индустриальные страны (НИС) в период развития промышленности также поддержи­вали и защищали свою экономику. Следовательно, утверждение, что богатые страны и НИС смогли раз­вить свои промышленность и эконо­мику, используя рецепты свободной торговли, — просто миф. Этот миф используется богатыми странами («странами центра» в соответствии с терминологией И. Валлерстайна и С. Амина), чтобы предотвратить ин­дустриализацию в бедных странах. Ведь появление в бедных странах собственного производства автоматически сократило бы рынки сбыта ТНК. И потому в рамках ВТО кор­порации богатых стран убеждают бедные страны под предлогом развития экономики действовать в на­правлении, противоположном тому, которым двигались сами. Исполь­зовавшие протекционизм на ранних этапах своего развития, развитые страны теперь запрещают исполь­зовать его другим: Чхан называет это «kicking away the ladder», то есть развитые страны «отбрасыва­ют лестницу», по которой сами за­брались наверх — и таким образом блокируют развитие других стран!

Идеология «свободных рынков» МВФ и ВБ скрывает тот факт, что индустриализация в странах, счита­ющихся сегодня богатыми, прово­дилась по протекционистской моде­ли, а государство при этом играло большую роль в торговле, инвести­циях и субсидиях. Успехи индустри­ализации в азиатских государствах (например, в Малайзии, Сингапуре, Китае) также обязаны не модели свободного рынка, а сильной роли государства. Использованная ими модель включала в себя земельную реформу, строгое регулиро­вание торговли, государственные предприятия, финансируемые го­сударством исследования и инфра­структуру, высокие таможенные барьеры для защиты новых секто­ров промышленности этих стран от иностранной конкуренции, строгий контроль за денежной политикой и движением капитала, а также суб­сидии и управляемые государством инвестиции в определенные секто­ры экономики.

Напротив, неолиберальные ре­формы в азиатских странах при­вели к экономическому кризису. В странах, которые открыли свои рынки иностранному капиталу, упа­ли зарплаты: «В почти всех разви­вающихся странах, которые предприняли быструю либерализацию торговли, увеличилась пропасть между зарплатами, особенно часто в связи с падающей занятостью неквалифицированных рабочих в промышленности и большого абсо­лютного падения их зарплат, в раз­мере 20-30 % в странах Латинской Америки». Либерализация торгов­ли ведет к росту безработицы. Ино­странные фирмы часто вытесняют национальных конкурентов.

Аксиома 2. Мировая торговля свободна, либеральна.

Рассмотрим само понятие «сво­бодная торговля» и утверждение «мировая торговля либеральна, свободна». Как и в XIX веке, се­годня европейские и американские капиталисты добиваются отмены и снижения ограничений между­народной торговли в Азии, Латин­ской Америке и Африке, в то время как сами закрывают свои рынки, например, от сельскохозяйствен­ных продуктов из стран «третьего мира», и поддерживают свои ТНК, в частности, снижением налогов или освобождением от налогообло­жения. В нынешних наиболее раз­витых странах таможенные налоги раньше были важным источником финансирования промышленности. Теперь же развитые страны исполь­зуют МВФ и ВБ, чтобы не допустить этого в других странах, чтобы в них не было собственных промышлен­ных производств и им приходилось бы покупать промышленные това­ры у западных концернов. Цель предшественницы ВТО ГАТТ и вы­росшей из договора ГАТТ самой Всемирной торговой организации — понизить пошлины во всем ми­ре. Либерализация торговли (сни­жение таможенных пошлин, отмена импортных квот) стала во многих странах одной из причин кризиса государственных доходов и упадка в этих странах промышленности, ориентированной на внутренний рынок. обострения кризиса платежного баланса и сокращения ра­бочих мест в стране.

О какой «свободе» идет речь? О свободе ТНК открывать для себя новые рынки сбыта, использовать дешевую рабочую силу и дешевое сырье, понижать налоги и сделать менее жестким экологическое за­конодательство. Свободны ли крестьяне в Латинской Америке или Азии, которые разоряются из-за субсидируемого импорта из США? Или, может, свободны работницы в «свободных экономических зонах», которые производят продукцию для ТНК, напрямую или через посред­ников, — не имеющие никаких прав и получающие мизерную зарплату? Или, может, «свободно» население, которое ограничивают в доступе к приватизированным общественным благам — здравоохранению, обра­зованию, воде, транспорту, электричеству и т.д.? Может быть, речь идет о свободе населения защи­щать свою природу? Или о свободе природы быть не разрушенной?

Первый заместитель директора-распорядителя МВФ и одновремен­но посол США в Петербурге Энн Крюгер открыто заявила в 2003 году на Международном Экономическом Форуме в Петербурге, что «требование платить этим работ­никам “достойную заработную пла­ту” по стандартам промышленных стран полностью уничтожит все сравнительные преимущества на международном рынке для компаний, использующих неквалифици­рованный труд». Очевидно, что речь идет не о гармонизации (повы­шении) зарплат и прав работников (что было бы хорошо для работни­ков), а как раз об использовании дешевого труда, — то есть международные организации защищают интересы ТНК.

Аксиома 3. Либерализация торговли и сегодня ведет к эконо­мическому росту. Это бесспорно доказывает теорема Рикардо о сравнительных преимуществах. Поэтому торговля должна быть либерализована.

В условиях, когда капитал сво­бодно перемещается между стра­нами, диктуя им свои условия, МВФ и ВБ требуют от государств «третьего мира» специализации на сельскохозяйственных продуктах и ископаемых — ведь ТНК богатых стран выгодны низкие цены на то­вары из этих стран и отсутствие в них собственной промышленности: «Мировая торговля структурирова­на так, что Север (страны центра, развитые, богатые страны — ЕС, США, Япония) преимущественно продает на мировом рынке готовые промышленные изделия и услуги с более высокой стоимостью, в то время как Юг (Латинская Америка, Африка, Восточная Европа, Центральная Азия, Южная Азия) про­дает главным образом раститель­ные продукты, минералы и изделия с низкой степенью переработки и стоимостью. Кроме того, с 1970-х годов цены на продаваемые стра­нами Юга товары упали». После вступления в силу соглашения ВТО цены на не переработанные товары упали еще сильнее: «Примерно че­рез девять лет после того, как ВТО вступило в силу, цены на все пер­вичное сырье, кроме нефти, упали больше чем на четверть. Уругвай­ский раунд ВТО отменил согла­шения, регулировавшие цены на сырье, которые стабилизировали мировые цены на эти продукты». Теперь цены находятся в свобод­ном полете из-за специализации, навязанной МВФ и ВБ всем стра­нам. Это выгодно западным концер­нам. Попав в долговую зависимость от западных банков, государств и международных финансовых орга­низаций, страны «третьего мира» вынуждены увеличивать объемы экспорта для погашения кредитов. Однако так как страны «третьего мира» специализируются на произ­водстве лишь нескольких видов то­варов, причем многие из них были ориентированы на производство од­них и тех же товаров, рост экспорта однотипных товаров из многих стран снижает на них цену. Это привело к дальнейшему падению цен на про­дукты стран «третьего мира».

Более подробный анализ дает Кристиан Фельбер в статье «Крити­ка теории свободной торговли» (см. Приложение).

Что такое ВТО — анализ интересов

Вопреки слогану «ВТО уничтожа­ет бедность» («WTO eliminate the poverty») бедность в странах, кото­рые вошли в ВТО, выросла. Доля развивающихся стран в мировой торговле — несмотря на обеща­ния перед вхождением в ВТО — не только не выросла, но в некоторых случаях и упала. Например, по­сле вступления в ВТО упала доля в мировой торговле экономически самых слаборазвитых стран (по данным доклада организации ООН, UNCTAD Report 2002).

Права и обязанности членов

Право ВТО стоит над законодатель­ством национальных государств и предусматривает единственный возможный путь развития эконо­мики страны. Члены ВТО обязаны либерализовать, приватизировать, дерегулировать (открывать для доступа ТНК и банков) сферы своей экономики одну за другой.

Государство, вступившее в ВТО, уже не сможет, как суверен­ное государство, просто изме­нить свою политику. Отказаться от обязательств перед ВТО по либерализации или изменить условия можно только через три года после вступления в силу этих договоров. И только после выплаты компенса­ций торговым партнерам, понесшим убытки. Если, например, какое-то государство захочет снова национализировать приватизированную систему здравоохранения, то оно столкнется с судебным процессом в ВТО и огромными штрафными санкциями: «В отличие от реформ, проводимых страной в односторон­нем порядке, обязательства, на которые идет страна в ВТО, новое правительство не сможет просто отменить, если оно не захочет в та­кой мере открывать свой рынок для иностранной торговли и иностранных прямых инвестиций».

Если государство заключило со­глашение об облегчении торговли с одной страной, то это соглашение должно действовать и по отноше­нию к инвесторам других стран.

Государство не может ввести количественных и качественных ограничений для доступа на свои рынки иностранных концернов и банков (как то: квоты, эмбарго, запрет, контингентирование и введение минимальной цены за экспорт и импорт).

Так как общественные блага, по правилам ВТО — тоже товар, подлежащий приватизации, то все эти меры касаются и доступа иностранных инвесторов на «рын­ки» образования, здравоохране­ния и т.д.

Соглашение ГАТТ запрещает запрет импорта товара из эколо­гических соображений.

Государство не вправе регули­ровать уровень валютных рас­ходов и не вправе предписать инвесторам, какую часть прибы­ли они должны инвестировать в этой стране, какую вывести, а также какую часть продукции они могут вывести из страны. С этим связаны проблемы платежных и торговых балансов.

Государствам запрещено обя­зывать инвесторов использовать продукты, произведенные в стра­не, в процессе производства или обязывать их принимать на рабо­ту население этой страны.

Каждая страна может быть об­винена перед судом ВТО. Если страна хочет, например, ввести ограничения на экспорт своих ре­сурсов, то она этим уже «нарушает закон ВТО» и «правила свободной торговли»!

Страна не имеет также права принимать законы и договоры, предписывающие, чтобы при пе­реработке ресурсов этой страны использовалось население этой страны. Наказаны, по закону ВТО, могут быть также те страны, кото­рые предпочтут местных инвесто­ров иностранным инвесторам.

В рамках ВТО принятие законов не привязано к государству, которо­го они касаются. Теперь на уровне права интересы международного торгового капитала, интересы меж­дународных концернов и банков стоят выше интересов населения — членов ВТО.

Правительства стран-членов и администрации регионов обя­заны подчиняться праву ВТО. При нарушении прав ВТО стране-«виновнику» грозят судебные про­цессы, законы против этой страны, изъятие вложенных средств.

Хотя ВТО — договор между го­сударствами и формально с требованиями к ВТО изменить за­конодательство другой страны, (жалобы перед судом ВТО) высту­пают государства, как правило, за такими заявлениями стоят транс­национальные корпорации, кото­рым «мешает» тот или иной закон в государстве, где они собираются заниматься бизнесом.

В рамках ВТО группа из торго­вых представителей стран — чле­нов ВТО (не выбранных народом, а назначенных правительствами сво­их стран) принимает решения о пра­вилах ВТО. Эти люди становятся самым влиятельным в мире су­дом и законодательным органом, чьи решения обязаны выполнять суды и парламенты стран ВТО. Как именно корпорации лоббируют в ВТО свои интересы, можно прочи­тать, например, в работах Сьюзан Джордж и на сайте организации WEED. Так, в США у корпораций есть доступ (через консультационные советы по торговле) к торговым предста­вителям США в ВТО. В интересах прибыли корпораций понижаются, например, стандарты здравоохра­нения и безопасности питания. ВТО заставляет страны-члены вво­зить генетически модифицирован­ную продукцию. В ВТО нет антимо­нопольного законодательства, ВТО может запретить принятое в странах регулирование движения капитала и отменить запрет спекулятивных дериватов. Например, ЕС через ВТО потребовал от Таиланда отменить закон, запрещающий дея­тельность в Таиланде банков, рас­положенных в оффшорных зонах, где отмываются налоги.

Государства, вошедшие в ВТО, не имеют права регулировать раз­мер прибыли, который должен ин­вестироваться в их стране, размер прибыли, которую можно вывозить.

Запрещается предъявлять к то­варам требования, связанные с условиями их производства. Это лишает страны теоретической воз­можности запретить, например, ввоз товаров, при производстве которых был нанесен значительный вред окружающей среде или ис­пользовался детский труд.

У частных и государственных компаний и у национальных и ино­странных компаний должны быть равные права. Это, в частности, означает, что, если государствен­ная больница, или университет, или почта получает финансирование от государства, то частные инвесторы могут тоже потребовать от государ­ства финансирование под предло­гом нарушения конкуренции и нару­шения их прав как инвесторов.

Цель правил ВТО состоит в том, чтобы отнять у государств право самостоятельно регулировать их экономики и даже теоретическую возможность проводить реформы в интересах своего населения. В то же время результаты либерализа­ции торговли предоставили огром­ные права ТНК.

Производство и торговля в глобальной перспективе

Египетский экономист и критик неоколониализма Самир Амин пи­шет, что переход GATT в WTO было центральным для новой формы эко­номического управления мира кол­лективным империализмом:

«ВТО была безусловно создана для того, чтобы закрепить и лега­лизовать “сравнительные преиму­щества” транснационального ка­питала. Производственные права и авторские права в ВТО были сформулированы так, чтобы закре­пить монополии транснациональ­ных компаний, гарантировать им сверхприбыль и поставить на пути каждой попытки независимой ин­дустриализации в странах перифе­рии практически непреодолимые препятствия. ВТО — это не только организация по регулированию ми­ровой торговли, что заставляет по­думать ее название; функции ВТО намного шире. Она должна ввести единые правила управления на­циональных и мирового рынков. И по радикальному концепту “свободной торговли”, которого в таком масштабе еще не было в истории, отменить всю разницу между ними. Результатом этого будет реоргани­зация систем производства в инте­ресах сильнейшего, то есть транс­национального капитала. То есть ВТО хочет организовать производ­ство в мировом масштабе, причем не в смысле развития (для бедных — хотя бы частично “догоняющего”), а для максимизации прибыли ТНК при цементировании асимметрии производственных структур и их неравенства. … Проект “управление мировой экономики ВТО” в полном смысле — крайне реакционен: он нацелен на возвращение к прежним формам международного разделе­ния труда. Поэтому ВТО для меня — истинно новое колониальное министерство стран “восьмерки”. ВТО играет по отношению ко всем стра­нам периферии одну и ту же роль: не допустить, чтобы колонии ста­ли в будущем конкурентами, и для этого отнять у государств перифе­рии право на самостоятельное за­конодательство и регулирование, касающееся деятельности капита­ла метрополий в этих странах. Ре­ально существующий капитализм следует логике систематической защиты сильнейших монополий. Теории вульгарной экономики (тео­рии воображаемого капитализма) о “добродетелях” свободной торговли — только пропаганда в простейшем смысле слова, то есть ложь. Я принадлежу к тем, кто определяют ка­питализм не через “рынок”, а вме­сте с Броделем — через стоящую над рынком власть».

ВТО не позволяет странам пери­ферии защищать свою промышлен­ность таможенными пошлинами и субсидиями, но страны центра («се­мерка») продолжают выплачивать субсидии, например, в сельском хо­зяйстве. США также ввели квоты на сталь, чтобы защитить от иностран­ной конкуренции американские сталеплавильные концерны.

Теория «национальных цен на ресурсы»

МВФ, ВБ и ВТО пропагандируют ориентацию на экспорт и доби­ваются специализации экономик стран периферии в те секторах, которые выгодны стоящим за ними корпорациям. При этом ВТО, МВФ и ВБ используют теорию «национальных цен на ресурсы» (domestic resource costs, DRC), чтобы сохра­нить систему «центр»-«периферия». DRC выдаются за надежный инди­катор для разделения экономиче­ских секторов на те, в которых стра­на может ожидать добиться успеха, в которых она не должна произво­дить, и на те, которые она даже не должна пробовать развивать.

DRC — это единица измерения расходов на сырье, которое исполь­зуется для производства одного товара в самой стране, чтобы ку­пить одну валютную единицу или сэкономить ее. Таким образом ми­ровой рынок становится мерилом оценки рентабельности и конкурен­тоспособности национального про­изводства, масштабом для структу­рирования экономики страны. Это никак не соотносится с положени­ем дел, спросом и ценами на внутреннем рынке. Масштаб и шкала оценки привносятся извне, поэтому расходы на использование ресур­сов страны никак не соотносятся с такими целями, как справедливость или долговременное благополучие населения. Теория DRC рассма­тривает условия, сложившиеся на мировом рынке, чтобы определить, как должна себя вести страна, что­бы купить или сэкономить один доллар. Это значит, что производ­ство ориентировано на экспорт и исходит из мировых цен на товары. Воплощение этой теории в полити­ке должно гарантировать, что стра­на периферии и дальше останется в том же положении.

Посмотрим, как именно в рамках режима ВТО проводятся интересы ТНК. Требования при вступлении в ВТО совпадают с условиями предо­ставления кредитов МВФ и ВБ — с реформами структурного приспосо­бления: либерализация, приватиза­ция, стабилизация. ВТО работает в тесном сотрудничестве с МВФ и Всемирным банком.

Списки секторов, которые планируется открыть для «мирового рынка»

Страны — члены ВТО составляют списки секторов рынка в других странах, куда хотят получить доступ их концерны и которые поэтому должны быть открыты для между­народной торговли, и списки обла­стей экономики, которые эти стра­ны сами хотят открыть. Эти списки держатся в тайне и не подлежат пу­бличному обсуждению.

Суд ВТО

У ВТО есть свой суд (Dispute Settlement Body). Посредством этого органа ВТО может заставить национальные правительства отменить федеральные и региональные пра­вила и законы, касающиеся, в част­ности, защиты окружающей среды и социальных стандартов, что ВТО уже и делает. Некоторые прави­тельства и концерны целенаправ­ленно используют угрозу подать на страну в суд ВТО как оружие, чтобы блокировать регулирование в сфе­ре охраны окружающей среды и здравоохранения.

При этом не обвиняющий обязан доказывать вину обвиняемого, а обвиняемый — свою невиновность. Что имеется в виду? Например, ЕС запрещал одно время ввоз на свою территорию ГМО, после чего США (в интересах концернов США) пода­ли на ЕС в суд ВТО. ЕС была обя­зана доказать, что ГМО вредны, а не США — что ГМО не вредны. Суд ВТО присудил ЕС к крупным штра­фам. Вскоре Евросоюз сдался, раз­решив ввоз ГМО, но предписав их маркировку. Теперь США борются против отмены маркировки това­ров, содержащих ГМО.

Кстати, ВТО не признает между­народно признанное экологическое право превентивно запрещать что-то потенциально опасное (товар, вещество, продукт).

В 1989 году ЕС запретила об­работку мяса гормонами роста и ввоз такого мяса на свою терри­торию, опасаясь за здоровье потре­бителей. В 1996 году США и Канада подали на ЕС в суд ВТО, аргументи­руя свой шаг тем, что вред гормонов еще не доказан. ВТО присудила ЕС к уплате штрафа за все годы запре­та: по 117 миллионов американских долларов в год Соединенным Шта­там и по 11 миллионов канадских долларов — Канаде.

Компания Gerber ввозила в Гва­темалу детское питание, которое нужно было разводить водой. Однако из-за плохого качества воды, по данным ЮНИСЕФ, ежегодно умирает около 1,5 миллионов де­тей. Поэтому уже в 1981 году ВОЗ издала «Международный кодекс по продаже продуктов, заменяющих материнское молоко», который включал в себя запрет на идеали­зирование искусственного детского питания и предписывал наклеивать на детское питание информацион­ные сообщения о преимуществах материнского молока. В 1988 году в Гватемале был принят соответ­ствующий закон, смертность мла­денцев значительно снизилась, ООН одобрила путь Гватемалы как образцовый. Однако Gerber оказа­ла через США в ВТО давление на Гватемалу, после чего верховный суд Гватемалы решил, что этот за­кон распространяется только на детское питание, произведенное в стране. А так как Gerber импортиро­вала свои товары, продукцию этой фирмы закон не затронул.

Кроме известных случаев с су­дом ВТО известны также случаи с судом Всемирного банка и судом NAFTA.

В Боливии после приватизации водоснабжения в департаменте Ко-чабамба концерном Bechtel цены взлетели настолько, что люди были вынуждены платить за воду около четверти своего дохода. Населе­ние взбунтовалось, и после полу­годовой «войны за воду» прогнало концерн. В результате суд Всемир­ного банка (International Center for the Settlement of investment disputes, ICSID) присудил Боливию к выпла­те Bechtel 25 миллионов долларов, что в три раза больше инвестиций концерна.

Суд NAFTA принял решение о том, что Мексика должна вы­платить американскому концерну Metalcald 17 миллионов долларов компенсации за то, что тот хотел построить рядом с заповедником свалку ядовитого мусора, а Мекси­ка это запретила.

Концерн Ethyl обвинил Кана­ду в суде NAFTA в том, что она запретила на своей территории ядовитую добавку в бензин ММТ. Канада испугалась штрафов и отозвала запрет.

В 2001 году американская фир­ма экспресс-доставки United Parcel Service подала в суд NAFTA на По­чту Канады. Она обвинила ее в «не­лояльной конкуренции» и потребо­вала 160 миллионов компенсаций, поскольку Почта Канады получает субсидии от государства.

Стандарты по безопасности продуктов питания не должны быть строже, чем правила Codex alimentarius организации ФАО — при этом на ФАО оказывают большое влияние представители аграрных концернов и концернов, производящих продукты питания.

Права потребителей

В соответствии с главой XX ГАТТ, «ограничивающие торговлю меры по защите жизни и здо­ровья или невозобновляемых источников энергии можно при­нимать только тогда, когда они не являются дискриминацией и завуалированным ограничением международной торговли». Чьи интересы представляют судьи ВТО, можно было уже догадаться. Исхо­дя из этого, ясно, в чьих интересах можно интерпретировать это рас­плывчатое регулирование.

ГАТС

Меморандум ВТО от 19 марта 2001 постановляет, что национальные законы и регулирование стран мож­но отменить, если ВТО посчитает их «более обременительными, чем необходимо». Это означает, что ВТО будет пересматривать уже принятые законы! При этом в суде ВТО, согласно этому меморандуму, нужно отклонять «контраргументы, указывающие на гарантирование общественного блага», вместо это­го на первом месте должен стоять принцип эффективности. Статья VI.4 соглашения ГАТС предусма­тривает такую «проверку необходи­мости» для национальных законов. Это значит, что комиссия ГАТС по урегулированию споров обладает правом вето на решения любого парламента или любого правитель­ственного органа любой страны. Именно она решает, является ли тот или иной закон или правило «более обременительными, чем необходи­мо». Причем что такое «необходи­мо», тоже будет решать комиссия ГАТС, а не парламент страны. За­дача комиссии по урегулированию споров при ВТО — гарантировать, «чтобы правительства мира руко­водствовались не тем, что хорошо для их населения, а чтобы законы были как можно выгоднее для иностранных инвесторов и торговых корпораций». Каждое националь­ное постановление, касающееся защиты природы, должно в соот­ветствии с ГАТС ВТО пройти тест на «необходимость».

Кристиан Фельбер резюмирует: «Короче говоря, если даже защита окружающей среды, регулирование финансовых рынков, поддержка на­циональной экономики и социаль­ную защиту ГАТС относит к сфере своего регулирования, то можно сказать, что ни одному националь­ному закону не гарантирована без­опасность от ВТО».

В ГАТС важен принцип «равного отношения». Имеется в виду сле­дующее. Если, например, учрежде­ния общественного сектора России получают субсидии, то их должны получать и иностранные частные учреждения, выходящие на рынок. Иначе они считаются «ущемлен­ными в правах». Право же людей на бесплатное лечение и образо­вание при этом не рассматривает­ся! Субъекты права — не люди, не население, не граждане, а — юри­дические лица, фирмы, корпора­ции. ВТО принуждает государства, входящие в нее, снижать финан­сирование общественного сектора (детские сады, школы, универси­теты, больницы, дома престарых, библиотеки, музеи, системы водо­снабжения, транспортные государственные предприятия, пенсионную систему, энергосистемы и сферу здравоохранения, почту и сферу те­лекоммуникаций). «Это означает конец общественного сектора. Как раз этого хочет неолиберализм. От государства должен остаться толь­ко скелет: полиция, суд, армия, цен­тральный банк», — пишет Кристиан Фельбер.

Крупнейшие концерны в обла­сти «сферы услуг» родом из ЕС и США. Обращаю внимание на то, что в понятие «сфера услуг» в кон­тексте ВТО входят, кроме обычных услуг (парикмахерских, например) все вышеперечисленные секторы и учреждения! Поэтому логично, что именно США и ЕС требуют от других стран в ВТО открыть эти секторы для доступа иностранных инвесторов и приватизировать общественные блага (здравоохра­нение, образование и т.д.). ВТО требует проведения приватизации общественных благ, которые она рассматривает в качестве коммер­ческих товаров — и передает их под контроль корпораций. «Частные ин­вестиции» и логика извлечения при­были (потому что инвестиции — не меценатство) должны, по ВТО, идти во все области — в спорт, культуру, сферу ЖКХ в той степени, в какой в них можно извлечь прибыль: «Кон­церны уже конкурируют друг с дру­гом за приватизацию водоснабже­ния, трасс между городами и дорог в городах, национальных парков и многое другое». В бедных странах около 80 % населения не может платить за школу, высшее образо­вание, транспорт, воду и электриче­ство, выплачивать взносы на меди­цинскую страховку и пенсию. Тем временем собственникам своих ак­ций компании выплачивают баснос­ловные дивиденды. Эти прибыли должны откуда-то появляться, и их не получить при благотворительных ценах. Правительства государств — членов ВТО к тому же не имеют права регулировать цены, посколь­ку в ВТО такие действия рассма­триваются как «препятствия на пути торговли» и государству грозят эко­номические санкции. Государства, по правилам ВТО, не могут, к при­меру, потребовать от концернов подключить к водоснабжению или транспорту бедные районы, потому что «любое регулирование мешает рынку». То же касается и регулиро­вания цен.

ООН предупреждает, что ГАТС лишит широкие слои населения до­ступа к элементарным обществен­ным благам!

Бывший директор отделения ГАТС в секретариате ВТО Дэвид Хартридж говорит, что без огром­ного давления американской ин­дустрии финансовых услуг, осо­бенно таких фирм, как American Express или Citicorp, ГАТС не был бы принят. ГАТС лоббировали так­же USCSI (US Coalition of Service Industries), ESF (European Services Forum), Liberalization of Trade in Services (LOTIS), Global Services Network (GSN), International Financial Services London (IFSL). Председа­телем LOTIS, например, является лорд Бриттен, который входил в ру­ководство ЕС и сегодня — он вице-президент международного банка Bankhaus UBS Warburg. В LOTIS представлены банки и страховые компании, которые контролируют сотни миллиардов долларов. Кро­ме банков и страховых агентств, ГАТС выгоден концернам, спе­циализирующимся на энергоси­стемах, системах водоснабжения, образовании и здравоохранении, поскольку ГАТС — инструмент по проведению приватизации этих областей.

ВТО, ВБ и МВФ утверждают, что конкуренция частных фирм в обще­ственном секторе понизит цены и улучшит качество, но этот аргу­мент не верен — не имеет смысла класть параллельные рельсы или водопроводные трубы. Как уже показано выше, примеров нега­тивных результатов приватизации общественных благ достаточно: в Великобритании разваливается приватизированная железная до­рога, в штате Калифорния рушится приватизированная система энер­гообеспечения, в Боливии и Южной Африке — обеспечение водой, а в Чили — пенсионная система.

ВТО и природа

Пока все судебные споры по эко­логии в ГАТТ-ВТО ослабляли на­циональное экологическое зако­нодательство.

Право ВТО ставится выше эко­логического законодательства. На­рушение международных соглаше­ний по защите природы не карается санкциями, и поэтому международ­ные соглашения по защите окружа­ющей среды не имеют фактической силы, — права же экономических субъектов, корпораций, на «свободную торговлю» и эксплуатацию при­роды защищены.

По правилам ВТО, государство не имеет право запретить ввоз на свою территорию продуктов, вред­ных для здоровья и окружающей среды, потому что это «против пра­вил свободного рынка».

ВТО запрещает маркировать продовольствие какими-либо эти­кетками, которые информируют потребителя о том, насколько эко­логически чистыми являются приобретаемые им продукты. Нельзя также ограничивать ввоз товаров, производство или потребление ко­торых ведет к разрушению окружа­ющей среды.

МВФ, ВБ, ВТО требуют пере­ориентации производства зависи­мых стран на экспорт, что ведет к ускоренному разрушению природы. Попав в «долговую петлю» МВФ и Всемирного банка, страна вынуж­дена постоянно экспортировать свои ресурсы, чтобы заработать ва­люту для оплаты долгов.

ВТО не признает международ­ные договоры по защите окружаю­щей среды.

ВТО не признает также между­народный принцип осторожности, то есть государство не может за­претить импорт товаров, пока не до­казано, что они вредны. Например, страны ЕС отказались ввозить мясо из США, потому что животных там кормят гормонами. За это против ЕС были введены штрафные санкции. То же произошло и с генно-модифицированными продуктами из США: правила ВТО не позволя­ют запретить их ввоз, те государ­ства, которые все же его запреща­ют, платят большие штрафы. Все это, конечно, делается в интересах концернов, производящих генно-модифицированную продукцию, большая часть которых расположе­на в США (например Monsanto).

Либерализация транспорта мо­жет привести к сокращению же­лезнодорожных перевозок из-за высоких цен на приватизирован­ных железных дорогах и закрытия неприбыльных участков и роста интенсивности автомобильных перевозок. ГАТС угрожает и на­циональным законодательствам в областях, напрямую связанных с загрязнением природы, таких как нефте - и газодобыча.

Инвестиционное соглашение в ВТО

Иностранные инвесторы заин­тересованы в отмене различных государственных требований: по регулированию инвестиций, касаю­щихся величины участия иностран­ного капитала, квот по обязательно­му привлечению местной рабочей силы или по использованию мест­ного сырья или материалов, обяза­тельств по образованию совмест­ных предприятий с фирмами этого государства, выполнения местного законодательства по трудовому и экологическому праву, а также требований, касающихся торгово­го и платежного баланса. Их цель — сделать так, чтобы не возникало внешнеэкономического дисбаланса из-за слишком большой доли по­луфабрикатов, слишком больших валютных расходов или из-за очень большого вывоза прибылей. Пла­нируется внести в ГАТС законы, от­меняющие подобное государствен­ное регулирование. Правительства стран «семерки» уже поддержива­ют этот проект.

Уже во время переговоров ГАТТ, которые перевели к созданию ВТО, США попытались объединить в одну законодательную систему правила, предусмотренные Соглашением о Североамериканской Зоне Свободной Торговли (NAFTA) и правила ВТО. Инвесторы должны были бы получить больше прав и быть лучше защищены, в первую очередь ТНК получали право само­стоятельно подавать жалобы в суд ВТО, минуя государства. Евросоюз также лоббировал интересы транснациональных инвесторов. Однако попытки США и ЕС потерпели по­ражение благодаря сопротивлению большинства других стран. Потер­пев поражение на первом этапе, США и ЕС попробовали провести эти соглашения внутри блока богатых стран — Организации экономи­ческого сотрудничества и развития (OECD), а уже затем убедить весь остальной мир принять эти нормы, одобренные «самыми успешными» странами. Кульминацией этой кам­пании корпоративного лоббизма была попытка принять соглаше­ние MAI (Многостороннее согла­шение по инвестициям, Multilateral Agreement on Investment). Факти­чески MAI предусматривало до­бровольный отказ государств от какой-либо формы контроля за деятельностью частного капита­ла в принципе. Этот документ был настолько скандальным, что вы­звал бурю возмущения в Западной Европе, причем не только в левых кругах. Документ был отвергнут Европарламентом.

Уже сегодня государства сни­жают экологические и социальные стандарты, стремясь привлечь ка­питал. Инвестиционные соглашения еще больше ограничивают права государств предпринимать меры по защите труда и природы, а частные инвесторы — большей ча­стью ТНК — получают возможность в рамках международного права обвинять государства, если те вво­дят регулирование. В региональное экономическое соглашение NAFTA входит инвестиционное соглашение, из-за которого Мексика была приговорена к выплате штрафа американскому концерну, потому что Мексика запретила строитель­ство ядовитой свалки вблизи охра­няемого заповедника!

Принятие в ВТО соглашений по модели NAFTA лишит страны пра­вовой возможности самим опреде­лять, как быстро и в каком объеме расходуются ресурсы этой страны.

Принцип ВТО «равных прав на­циональных и иностранных инвесто­ров» делает незаконной поддержку национальной промышленности (как частной, так и теоретически государственной), потому что ино­странные и национальные инвесторы «должны обладать равными правами».

Финансовый рынок и ВТО

В интересах банков, страховых фон­дов и трейдеров (торговцев ценны­ми бумагами), США вместе с ЕС и Японией пытались интегрировать на Уругвайском раунде специ­альное соглашение о финансовых услугах в ГАТС. Финансовые игро­ки оказывают большое влияние на формулирование политических по­зиций правительств и ВТО.

ГАТС и ФТА желают отменить оставшиеся барьеры для свобод­ного потока финансового капитала, что требуют также МВФ и ВБ. Со­глашения ГАТС узаконивают круп­ные финансовые и спекулятивные манипуляции, направленные про­тив стран «третьего мира» — в ре­зультате эти страны отказываются от самостоятельной денежной, а, следовательно, и экономической политики. ЕС требует от других стран, чтобы они открыли доступ западным банкам на свои рынки пенсионного обеспечения и стра­хования, отменили ограничения по участию иностранного капитала и либерализовали потоки капитала. ГАТС запрещает государствам ре­гулировать количество вывозимых иностранными концернами за гра­ницу прибылей.

ТРИПС в ВТО

Дерегулирование торговли по пра­вилам ВТО, сопровождаемое рас­ширением защиты прав интеллекту­альной собственности (соглашение ТРИПС), позволяет ТНК проникнуть на национальные рынки и расши­рить свой контроль практически на все секторы национальных произ­водственных секторов, сельского хозяйства и сферы услуг.

Концерны США, ЕС и Японии занимают в области производства программного обеспечения, ме­дикаментов, химии и развлечений доминирующую позицию. Соглаше­ние ТРИПС гарантирует концернам этих стран защиту их позиций. Вступление в ВТО и, следователь­но, подписание части договоров ВТО — ТРИПС — приведет в Рос­сии к уменьшению числа исследо­ваний и системы исследований. Коммерциализация и приватизация интеллектуальных, ремесленных, культурных прав и прав на произве­дения искусства гарантирует мак­симальные прибыли олигополии из отобранных знаний народов, кото­рые используют эти знания до сих пор бесплатно. Например, олиго­полии крадут эти знания у народов стран «третьего мира» и затем за­ставляют покупать их у концернов. Концерны, обладающие властью на рынке, готовы к применению насилия. Под лозунгами защиты интеллектуальной собственности и призывая к суду ВТО, представ­ляющего как раз их интересы, ТНК присваивает себе чужие права. Дело в том, что значительная часть агрономических и биологических знаний, которые используются в сельском хозяйстве бедных стран, не защищены патентами. Корпора­ции оформляют патенты на себя, присваивая это «незащищенное» знание, а затем требуют, чтобы им платили за использование подоб­ной информации или биологиче­ского материала, ранее — общедо­ступного и бесплатного. Они также монополизирует торговлю рисом, зерном и другими ключевыми био­логическими ресурсами. Фактиче­ски ТРИПС легализует биопират­ство западных концернов.

ТРИПС должно защищать и рас­ширять монополии концернов: «Цель ТРИПС — гарантировать технологическое преимущество стран “первого мира” на как мож­но более долгий период. Но успе­хи индустриализации сегодняшних развитых стран были возможны как раз потому, что тогда не было все­мерной защиты патентов».

Показательный пример — скан­дал с фармацевтическими концер­нами, требующими для себя доступ к рынкам стран «третьего мира» на эксклюзивных правах, то есть с запретом для этих стран поку­пать более дешевые медикаменты у других фирм — что обернулось настоящим геноцидом в Африке. Вместо улучшения уровня жизни населения такая политика привела к массивному росту цен в областях медикаментов, медицинской техно­логии и биотехнологии.

Соглашение ТРИПС было за­ключено при массивном влиянии 13 американских концернов. Джеймс Эниарт из одного из них, Monsanto, описал, как родился ТРИПС: «Кон­церны стала волновать большая проблема в международной торговле. Они разработали путь решения, сделали конкретное предложение и дали его на подпись своему прави­тельству и правительствам других стран».

Негативные результаты поли­тики ТРИПС для стран «третьего мира» — рост цен на медикаменты, обострение дисбаланса импорта-экспорта, рост безработицы из-за уменьшения производства внутри страны.

По правилам ТРИПС запреты на рекламу детского питания (среди которого могут быть нежелатель­ные для детей продукты, напри­мер, детское питание, содержащее генно-модицифированные ингре­диенты), табака и алкоголя неза­конны, потому что они считаются «дискриминацией иностранных производителей».

Сельское хозяйство и ВТО

«Либерализация» сельского хо­зяйства подрывает безопасность продовольственного обеспечения в странах «третьего мира», пригова­ривает сотни миллионов крестьян на нищету и миграцию в городские кварталы нищеты, где они лишены будущего. Под лозунгом «миро­вой свободной торговли» сельское хозяйство, призванное обеспечить население продовольствием, перепрофилируется в экспортно-ориентированную аграрную про­мышленность. США и ЕС продолжают субсидировать сельское хозяйство в своих странах, что ведет к перенасыщению рынков периферии субсидированными продуктами, к падению цен на них и банкротству местных произво­дителей. Соглашение по сельско­му хозяйству ВТО требует открыть рынки стран «третьего мира». «Это соглашение ВТО (Соглашение по сельскому хозяйству) сделало за­конным субсидирование сельского хозяйства в развитых странах и од­новременно сократило возможности стран “третьего мира” выйти со своей сельскохозяйственной про­дукцией на мировой рынок».

ТНК уже поделили мировой ры­нок и их цель не делиться с другими, а завоевать еще больше. По иссле­дованиям FAO в странах «третьего мира» после 1994 года вырос объ­ем импорта сельскохозяйственной продукции, а не экспорт. Развитые страны, требуя открытия рынков от других стран, ограничивают доступ на свои рынки через таможню, суб­сидирование и использование са­нитарных и фитосанитарных стандартов.