Кардинальное значение Ялтинской конференции признают все - и друзья, и враги. Ее далекоидущие решения, принятые в чрезвычайно короткие сроки, одним махом развеяли последние опасения одной стороны и надежды другой на то, что серьезные расхождения во мнениях приведут к тупику лидеров Объединенных наций в час победы и, возможно, даже оттянут саму победу. «Возможно, Гитлер рассчитывал, что на конференции между нашими державами возникнут противоречия, но теперь ясно: он полностью обречен», - заявил по возвращении в Вашингтон г-н Бирнс, глава американского ведомства по трудовым ресурсам.

Успех конференции оправдал все ожидания тех, кто давно уже говорил о необходимости более частых встреч между лидерами «большой тройки». Вопросы, которые, как можно было судить по полемике в прессе и политических кругах, вызывали резкие разногласия, были помещены в должный контекст и быстро решены. При правильном подходе они были - и не могли не быть - лишь мелкими недоразумениями на фоне программы действий, охватывающей всю Европу, открывающей еще более широкие перспективы создания международного устройства, обеспечивающего мир и благоденствие и требующей для своего полного воплощения усилий не одного, а нескольких поколений.

Главное, что становится очевидным при внимательном изучении Декларации Крымской конференции, - это гигантский масштаб задач, взятых на себя тремя державами, и степень единства, которую эти задачи обусловливают. Участники намерены не только искоренить все институты нацизма и германского милитаризма, но и «ликвидировать или взять под контроль всю германскую промышленность, которая могла бы быть использована для военного производства». Можно с полной уверенностью утверждать, что полная ликвидация германской промышленности нецелесообразна, да и не соответствует другому заявлению Тройки: «В наши цели не входит уничтожение германского народа». Таким образом, эта задача по определению предусматривает длительный (без заранее установленных сроков) период контроля над Германией, для осуществления которого необходимо активное сотрудничество трех держав, поддерживаемое за счет постоянных взаимных консультаций.

Обещание «большой тройки» совместными усилиями помочь странам освобожденной Европы в решении их политических и экономических проблем - договоренность, ограниченная во времени периодом послевоенного восстановления. Однако масштаб косвенных последствий этого решения полностью выявился в ходе последних событий и был еще раз наглядно проиллюстрирован вчерашним выступлением заместителя иностранных дел г-на Лоу в Палате общин о затруднениях с транспортом и снабжением в Западной Европе. В частности, речь идет о последовательной и совместной заботе о благосостоянии Европы в целом, что не имеет прецедентов в политике любой великой державы. Выработка единой политики по Европе означает: правительства Великобритании, США и России впервые признали тот факт, что равнодушие к судьбам, благополучию и политике всех стран Европы несовместимо с их собственными интересами безопасности, что расколотость Континента, как это происходило и в прошлом, будет с неизбежностью порождать новые мировые войны.

Разброд в Европе, зеркально отражающий противоречия между самими великими державами, превратился в угрозу всему миру - как в политическом, так и в экономическом плане. Формирование европейского единства - одна из целей, косвенно поставленных в Ялтинской декларации, и одновременно условие воплощения в жизнь ее положений; поэтому представляется абсолютно уместным подключение к выполнению этих задач правительства Франции, способного разделить вдохновляющую и лидирующую роль в Европе, по необходимости и с полным правом взятую на себя тремя державами.

Впрочем, даже в этот, столь славный момент, благоразумие заставляет напомнить, что осуществление политики, согласованной на Крымской конференции, требует не только сиюминутной поддержки со стороны народов соответствующих стран, но и их готовности в течение ряда лет брать на себя ответственность за реализацию эффективных совместных действий. Поскольку данная работа столь важна и масштабна, было бы серьезнейшей ошибкой полагать, что выполнить ее будет легко. В этих обстоятельствах вдохновляет уже тот факт, что авторы Декларации предпочли не заниматься грандиозными общими схемами коренного переустройства Европы и мира, а выдвинули ограниченное количество продуманных конкретных предложений. Обеспечение мира на планете - задача столь масштабная, многообразная и продолжительная, что она не может вписаться в рамки традиционной «мирной конференции» или быть полностью и исчерпывающе изложена в одном мирном договоре. Механизмы, разработанные в Ялте, уже стали элементом этой миротворческой миссии.

Центральная контрольная комиссия в Берлине, возможно, подкрепленная уже действующей Европейской консультативной комиссией, станет «зародышем» будущего органа с более широкими полномочиями по выработке и осуществлению совместной политики в отношении Германии. Новая Комиссия по репарациям, работающая на более реалистичных основаниях, чем ее предшественница, и с учетом опыта прошлых ошибок, будет располагаться в Москве; она вряд ли останется равнодушной к насущным потребностям восстановления всей Европы. Создание новой всемирной организации, чей краеугольный камень был заложен в Думбартон-Окс, произойдет на конференции в Сан-Франциско в апреле; и выбор места для проведения этой конференции, вероятно, свидетельствует о том, что безопасность в Европе и на Тихом океане зиждется на одних и тех же основах.

Эти конкретные меры, позволяющие шаг за шагом сформировать контуры будущего мира и послевоенного восстановления, представляют собой общие рамки, которые в ходе дальнейших дискуссий можно будет наполнить детальным содержанием. Среди наиболее важных решений, принятых в Ялте, следует назвать договоренность о регулярных - раз в три-четыре месяца - встречах министров иностранных дел трех держав; первая из них состоится в Лондоне после конференции в Сан-Франциско. Главное достоинство этой системы заключается в том, что она позволяет избежать накопления вопросов, пусть и второстепенных, но все же слишком сложных для решения по обычным дипломатическим каналам и в отсутствие достаточно авторитетного органа, который бы ими занимался, способных породить взаимные подозрения и недоразумения.

К сожалению, радость Объединенных наций в связи с успехом Ялтинской конференции омрачается диссонансной ноткой. Резкий протест польского правительства в Лондоне выглядит как очередное повторение хорошо знакомой нам из истории трагедии - трагедии тех, кто ничего не забыл и ничему не научился. Он никак не повлияет ни на развитие событий, ни на суждения непредвзятых наблюдателей. Два основных решения по Польше, принятых на конференции, несомненно, отражают и здравый смысл, и справедливость. По первому из них следует отметить, что «Линия Керзона» - это не произвольная граница, навязанная Польше вооруженной силой, а рубеж, ставший плодом самых компетентных рекомендаций союзников Польши в 1919 году, которых никак не назовешь пристрастными в пользу России и предубежденными против молодого польского государства. В подобной пристрастности и предвзятости также никак нельзя обвинить сегодня г-на Черчилля и президента Рузвельта.

Что же касается второго решения, то Польша - не единственная освобожденная страна, где формирование нового представительного правительства стало нелегкой задачей и где правительство, созданное и действовавшее в изгнании, оказалось не в силах претендовать на исключительную или преобладающую роль в новой администрации, возникшей в процессе длительных и порой острых переговоров между всеми заинтересованными фракциями. Искренне надеемся, что влиятельные польские политики, оказавшиеся в эмиграции, по собственному почину откликнутся на предложение конференции о расширении базы существующего Временного правительства за счет включения в него лидеров демократических польских движений внутри страны и за ее пределами. Несомненно, те поляки, что сочтут своим долгом принять это приглашение и связанную с ним ответственность, войдут в историю как подлинные патриоты своей родины.